В чем причины сложного состояния российской экономики? Как западные санкции влияют на нашу экономику? Сумеем ли мы и в какие сроки решить проблему импортозамещения и нужна ли России новая индустриализация?

На эти и другие вопросы о нынешнем состоянии российской экономики отвечал генеральный директор Центра научной политической мысли и идеологии, д.полит.н., д.физ.-мат.н., профессор Степан Сулакшин в беседе с главным редактором журнала «Стандарты и качество» Геннадием Ворониным. 

— Степан Степанович, в чем причины нынешнего сложного состояния российской экономики?

— Существуют различные мнения относительно положения дел в отечественной экономике. Одни считают, что у нас все замечательно и ничего менять не надо, другие, наоборот, обращают внимание на неблагополучное состояние нашей экономики. Поставить правильный диагноз можно только тогда, когда применяются объективные ценностные критерии.  Объективность подкрепляется и  проведением сравнительного анализа с экономиками сопоставимых стран мира, с их динамикой развития, как и самоанализом динамики собственного развития. За точку отчета можно взять 2000 г., потому что для многих очевидно, что именно тогда появилась государственно-управленческая парадигма в России, существующая уже 15 лет.

За это время в экономике страны произошли существенные преобразования. Внешние показатели платежного баланса, внутренние показатели расчетно-кассовой дисциплины, доходной базы и баланса предприятий значительно улучшились. Россияне увидели это и оценили, особенно заметен был контраст при сравнении с моделью предыдущего периода. Как говорили старушки, «ну теперь хотя бы пенсию стали выплачивать». Объяснение этому очень простое. На самом деле никаких системообразующих нововведений в эти годы не было сделано. Просто резко подскочили мировые цены на нефть и газ, увеличилось производство углеводородов, вырос их экспорт, соответственно выросли валовые доходы от этого экспорта, что позволило существенно пополнить государственный бюджет. Если в бюджете СССР было заложено 10% от экспортных доходов углеводородов, то сейчас в России это уже порядка 60%.

В 1985 г. США и Саудовская Аравия сбросили цены на нефть, устами тогдашнего президента США Рональда Рейгана объявив крестовый поход против Советского Союза. В тот период доходная составляющая от экспорта углеводородов в бюджете упала  лишь на 5%. Но чем все это закончилось —хорошо известно. Это развал СССР, парад суверенитетов, изменение политической карты Европы и т.д. Сегодня у нас в бюджете заложено не 10, а 60% доходов от нефти и газа. Такова нынешняя степень зависимости России от внешнеэкономической конъюнктуры. Цена на нефть и газ — это современное геополитическое оружие. За 15 лет, с сожалением следует признать, ситуация не только не улучшилась, а даже усугубилась. Экспортно-сырьевая модель страны продолжает существовать, внешний долг страны (уже после уроков кризиса 2008-09 гг.) вырос на 250 млрд дол. и сейчас в два раза больше золотовалютного резерва.

Демонетизация российской экономики — это еще одно геополитическое оружие, которое действует против нашей страны, но стреляющее изнутри. Центральный банк России уже 20 лет устанавливает соотношение рублевой денежной массы, суверенного денежного оборота в стране к валовому внутреннему продукту на уровне 42%. В Китае эта цифра была от 150 до 215%. Если усреднить показатели монетизации экономик всех стран мира, то наивысший прирост ВВП, как зависимой величины от монетизации национальной экономики, будет при монетизации 130-150%. Соответственно наинизший прирост ВВП и максимальная инфляция достигаются при минимальной монетизации, а наивысший прирост ВВП и минимальная инфляция — при максимальной монетизации. Модель страны, которая устойчиво воспроизводится в последние годы, — это максимальная инфляция при минимальной монетизации. Зачем это делается, мне лично непонятно.

При этом Центробанк России использует еще один, специальный инструмент — торможение материального развития страны, реальных секторов экономики, высокотехнологичных производств. Ставка рефинансирования по формуле «инфляция плюс» действовала весьма эффективно. Впервые изъятие денег из оборота с целью так называемой стабилизации было проведено в 1998 г., когда после спада впервые произошел прирост ВВП. Нет сомнения, что этот инструмент торможения используется до сих пор. Последний «подвиг» Центробанка в этом отношении — повышение в конце прошлого года ставки рефинансирования в два раза, после чего мгновенно затормозилось валовое накопление в экономике страны, остановился рост реального сектора. Объяснять это просто ошибкой Центробанка — мягко говоря неубедительно. И российские ученые, и мировой опыт многократно, убедительно и достоверно говорят о том, что управлять инфляцией с помощью только одной ставки рефинансирования нельзя. Но почему-то именно это и делает Центробанк. Таргетируя инфляцию[1], он при этом производит резкую девальвацию рубля, увеличивая ее плановое значение в три раза. Грубая ошибка, если не диверсия, таргетировать инфляцию путем регулирования объема денежной массы в течение 20 лет. Природа инфляции в России немонитарная. Напротив, минимизация инвестиционного денежного предложения, что снижает приращение основных фондов, предложений товаров и услуг на потребительском рынке, провоцирует усиление инфляции.

В Центральном банке не различают природу денег, денег потребительского спроса, денег инвестиционного контура. Все эти тяжелые ошибки привели к тому, что Россия попадает в зону экономической фибрилляции. Наступает не просто рецессия, но еще и гиперинфляция. Выхода из этого нет в рамках той парадигмы, которую исповедует Центробанк. Добавим к этому переход к свободному плавающему курсообразованию рубля, что выглядит совершенно подрывной акцией. Мало того, что волатильность[2] рубля в последние годы была на рекордно высоком  уровне 4-6% по сравнению с другими сопоставимыми странами, так еще и последний удар в виде отказа Центробанка от интервенций и регулирования на валютной бирже курса рубля привел к тому, что и эти рекорды были побиты. А ведь десятки стран мира, нефтепроизводители и экспортеры используют фиксированный и управляемый курс национальной валюты. У нас же все в точности до наоборот.

Профессиональное объяснение подобных глубоких ошибок заключается в единственном — преследуются интересы, противоположные национальным интересам России. Я называю это использованием элементов внешнего управления нашей страной. Известны и заинтересованные страны, прежде всего, США и государства Евросоюза. Это и интересы лоббистов. Как доктор политологии считаю это новым явлением в истории государства. Мы даже придумали ему термин — «приватизированное государство». Не как материальный объект, не как объект собственности, а как институт, что далеко от известного понятия «корпоративное государство», но близкое к нынешним российским реалиям. В чем тут дело? Небольшие группы людей, имеющие рычаги управления колоссальными ресурсами, природными, материальными, финансовыми, человеческими, военно-политическими, информационными, защищают собственные бизнес-интересы. Например, эмиссионная функция Центробанка, курс рубля, когда он им управлялся, девальвация использовались для приращения собственного капитала. Здесь замешаны не только «таинственные» российские, но и иностранные персоны.

Поэтому причины нынешнего плачевного состояния и негативной  динамики развития российской экономики в том, что в период слабой суверенности нашей страны были заложены законодательные, в частности конституционные, нормы о свободе действий Центрального банка России вне связи с другими органами государственной власти. Мы получили экономику полуколониального типа, работающую на интересы других государств. Справедливости ради надо отметить, что это понимает сейчас не только российское экспертное сообщество, но и руководство страны. И задачи, в частности по импортозамещению, которые ставит наше правительство, говорят о том, что намечается некий поворот и стоит рассчитывать, что это обретет вид необратимого тренда.

— Ваше отношение к западным санкциям в отношении России и как сильно влияют они на нашу экономику?

— Западные санкции, как политические, так и экономические, означают крах глобальной внешнеполитической стратегии России на протяжении последних 25 лет. Раствориться в Западе не получилось.И это надо понимать. В чем причины санкций? Следует отметить, что глобальная стратегия политического руководства страны постсоветского периода была направлена на соединение с Западом. И в цивилизационном плане, и в политическом, и в экономическом и даже в военно-политическом. Руководители разного ранга с разных трибун заявляли: «Наши ценности ничем не отличаются от западных, нам нужно вступать в ВТО, нам необходимо выходить на мировой рынок, нам надо развивать сотрудничество с НАТО и т.п.». Всему этому пришел конец по простой фундаментальной причине, которую наши политические лидеры начали озвучивать в 2007—2013 гг., начиная с Валдайской речи президента, — цивилизационная несовместимость. Запад никогда не был лоялен и дружески настроен ни к русской цивилизации времен СССР, ни к постсоветской цивилизации, потому что наша ценностная база не совпадает, а конфликтует с западной моделью развития. 

Приведу всего лишь два-три вектора конфронтации — труд и рента, коллективизм и индивидуализм, конкуренция по социал-дарвинистским стереотипам и кооперация, социальность по русским цивилизационным стереотипам. Эти примеры говорят о том, что наши цивилизации совершенно разные. Мы не говорим о том, что какая-то цивилизация лучше, какая-то хуже, но они развиваются по своим законам. Их надо знать, уважать и тогда у государства есть шанс стать успешным. Этот закон был нарушен, стратегия растворения России в западной цивилизации потерпела крах. Первой причиной и поводом западных санкций стало, конечно же, присоединение Крыма и роль нашей страны в событиях на юго-востоке Украины.

Вторая причина, менее тиражированная — это попытка Президента России В.В. Путина потихонечку восстановить суверенность страны и ее цивилизационную идентичность. Запад с этим смириться не может, и чтобы не использовать горячее оружие, что чревато непоправимыми последствиями для всего мира, применяет такое геополитическое оружие, как политические и экономические санкции.

Вообще институт санкций в мире легален, они применяются по решению Совета Безопасности ООН. В нашем случае обошлись без ООН, что не совсем законно, а воспользовались консолидацией стран Евросоюза, США, Канады и др. стран. Мне представляется, что решение о санкциях формально и тактически направлено на то, чтобы заставить Россию поменять свою политику в Крыму и на Украине, изменить политический режим в стране, справиться с неформатным, с точки зрения Запада, поведением нашего президента и вернуть Россию на тот радикальный пагубный путь развития, по которому она шла последние 25 лет.

Если же говорить об экономическом санкционном механизме, то он очень эффективен. Только по официальной оценке Минфина России, ежегодные потери от западных санкций составляют 180 млрд дол. Ответные российские санкции в отношении западных стран стали дополнением к западным антироссийским санкциям, создали острый дефицит товаров и продукции и инфляционный скачок на нашем рынке. Вместо импортозамещения у нас появилось импортозамена. С вектора долларовой зависимости мы переключились на юаневую зависимость. А это тоже очень опасно.

— Ваше отношение к антикризисной программе правительства РФ?

— Начнем с того, что кто-то вообразил себе, что это антикризисная программа? Она называется совершенно иначе — «Программа устойчивого развития», слово кризис в ней встречается один раз. И это очень плохо. Потому что недооценка сложившейся ситуации в экономике и финансах не помогает выработать адекватные меры решения проблем. На мой взгляд, такие меры в этой программе не предложены. Демонетизация и сжатие кредитного контура в стране никоим образом не корректируются. Наоборот, девальвация рубля привела к тому, что кредитная ставка для реального сектора экономики выросла до 26% и выше. Поэтому бизнес фактически остановился.

Практически вся содержательная часть этой программы направлена на помощь банковской системе. Это так называемая докапитализация банков. Обязательств и строго контролируемых каналов дальнейшей проводки этих средств в виде доступных кредитов для российского бизнеса не существует. Есть механизм бюджетной компенсации части учетной кредитной ставки для предприятий сельского хозяйства, оборонного сектора и других значимых отраслей экономики. Удивительна природа этой так называемой компенсации. Сначала Центробанк завышает ставку до немыслимых размеров, делая недоступными кредиты для реального сектора экономики, затем выплачивает из государственного бюджета средства не для развития предприятий, а на компенсацию ставки… банкам. Таким образом, этот антикризисный план нацелен не на поддержку экономики в целом, а на поддержку банковской финансовой системы.

По нашей оценке, затраты на реальное и полное импортозамещение составляют порядка 5-17 трлн р. Реальному сектору по правительственному плану достается где-то 50 млрд р. — это копеечная сумма. Что еще хуже, в соответствии с этим планом, промышленное развитие страны должно опираться на «большие иностранные инвестиции». Как в условиях западных финансовых и экономических санкций, в условиях, когда у нас доля иностранных инвестиций составляет всего лишь 1%, в структуре внешних инвестиций на прямые иностранные инвестиции приходится почти 1%, а все остальное это кредиты, которые сегодня перекрыты для реструктуризации, можно делать ставку на западные инвестиции?! Это просто непрофессионально.

По моему глубокому убеждению, никаких результатов программа не даст, это паллиативные меры, которые чуть-чуть сглаживают удручающую ситуацию в экономике страны. По оценкам специалистов, отток капитала в этом году составит рекордную цифру 150-170 млрд дол., спад ВВП будет от 5 до 8%.

Есть альтернативный план антикризисных мер, предложенный российским экспертным сообществом, в частности нашим Центром научной политической мысли и идеологии. Он включает в себя восстановление монетизации в стране, снижение уровня трансграничных обменов, переход к экономике «короткого плеча» (произвел, перевез, потребил на территории страны), восстановление государственных инвестиционных объемов, снижение ставки рефинансирования, оживление банковского сектора. Этот план, просчитанный на различных моделях, даст очень значимые результаты. Я оптимист и уверен, что когда-нибудь наш план сработает.

— На ваш взгляд, сумеем ли мы в ближайшее время решить проблему импортозамещения?

— Проблема импортозамещения на сегодняшний день стоит очень остро. Дело в том, что почти 18% ВВП страны связано непосредственно с импортом, 39% продовольствия импортное, программное обеспечение — 94%, компьютеры и металлорежущие станки — 99% и т.п. Ситуация фактически критическая.

Каковы будут затраты на индустриализацию, электрификацию, строительство ядерно-космического щита и по стоимости, и по трудоемкости, и само главное по времени? Импортозамещение в растениеводстве займет 3-4 года, в животноводстве — до 7 лет. Создание основных фондов для современных высокотехнологичных, наукоемких производств нужно начинать с нуля.

Восстановление кадрового корпуса — еще одна наболевшая проблема. Много специалистов уехало работать за рубеж, выпускники вузов, учившиеся по болонской системе, приходят на производство слабо подготовленными, с низким уровнем знаний. За четыре года хорошо инженера не сделаешь. А тут еще износ производственных мощностей, который составляет 50-70%. И где купить новые станки, оборудование и технологии, если действуют санкции?

Импортозамещение требует кадровых усилий, научно-технических разработок, а если учесть, что научные школы создаются в течение 20 лет, то сразу видно, какого масштаба стоит задача. Поэтому те, кто думает, что за два года можно осуществить импортозамещение, глубоко ошибаются.

— Правильно ли мы сделали, вступив в ВТО, ведь большинство отечественных компаний неконкурентоспособны на внешних рынках?

— По самому авторитетному мнению, каковым является мнение Президента РФ В.В. Путина, вступление в ВТО было риском для интересов России на уровне 50 на 50. Это, безусловно, было глубоко ошибочным решением, противоречащим российским интересам, интересам российского реального сектора экономики. Мы распахнули двери для зарубежных компаний, а их двери для нас остались закрытыми. В результате этого усилилась структурная отраслевая деформация отечественной экономики в сторону сырьевой экономики. Импорт превратился в поставку готовой продукции с высокой нормой добавленной стоимости, а экспорт — в экспорт сырья с низкой нормой добавленной стоимости. Эффективность российской экономики из-за этого терпит  огромный ущерб.

Кому было выгодно вступление в ВТО, так это компаниям-экспортерам продукции черной металлургии. А владельцами этих компаний в большинстве случаев являются не российские, а западные бизнесмены. Их прибыль работает на развитие экономик западных государств.

Выход из создавшегося положения — приостановить членство в ВТО, по крайней мере лет на десять до восстановления отраслевой структуры экономики, выздоровления национальной финансовой системы, повышения конкурентоспособности отечественных компаний.

— Нужна ли России новая индустриализация?

— Новая индустриализация не «нужна», потому что необходимо тривиальное восстановление  разваленной индустриализации, восстановление порушенной, национально значимой отраслевой структуры российской экономики. Есть математическо-диагностический аппарат, позволяющий точно измерить степень сырьевизации отечественной экономики. Эта сырьевизация все последние годы нарастала. Поразительно интересно, что тогда, когда Центральный банк России в 2008-2009 гг. подбрасывал денежную массу в стране, положение дел в экономике улучшалось. Отсюда вывод — дайте российской экономике денег и тогда отрасли конечной сборки тут же оживут. Это даже не новая индустриализация, а индустриальная реанимация, в которой нуждается наша страна. Методы управления отраслевой структурой давно смоделированы и предложены. Это дифференцированное налогообложение по отраслевому пространству (больше налог на сырье, меньше на конечную сборку), это дифференцированная субсидиарная политика — государственно-частное партнерство, государственные инвестиции, в том числе невозвратные. По расчетам за несколько лет страна могла бы восстановить свой современный, индустриальный, структурно-отраслевой облик. А дальше будем развивать умную, технологичную, компьютеризированную экономику.

— Как повысить конкурентоспособность российских предприятий?

— Во-первых надо осознать, что мы понимаем под конкурентоспособностью российских предприятий, которые в силу особенностей нашей страны никогда не будут конкурентоспособны на мировых рынках в чисто рыночных условиях, без протекционистских мер на границе. Здесь надо учитывать климат, расстояния, структурную архаику, мотивационные пределы производительности труда и т.п. Например, Норвегия не пускает на свою территорию более дешевое, чем собственное,  европейское продовольствие, объясняя это тем, что есть вещи подороже, чем цена. Бросить фермеров, которые столетиями обрабатывали свои северные земли, оставив их без поддержки, правительство и народ, его избирающий, не считают нужным. И правильно делают. Есть национальные интересы, которые обязательно нужно защищать.

— Сейчас вектор стратегического сотрудничества направлен на Китай и другие страны БРИКС. Как Вы к этому относитесь?

— Этот вопрос нужно рассматривать как в масштабах мирового развития, так и в масштабах российской геоэкономической и геополитической стратегии. После распада СССР возникла иллюзорная идея, что мир может быть превращен в американскую и западную колонию. Этому не бывать по многим причинам. Главная из них — создание взамен ушедших Советского Союза, стран социалистического лагеря, неприсоединившихся государств второго полюса мира. И российские, и китайские политики, да и не только они, хорошо это понимают. Именно поэтому процесс создания второго полюса мира уже начался. Задачи у стран БРИКС стоят конкретные: создание коммуникаций, координационных и консультационных механизмов, создание банка, который придет на смену Всемирному банку, Международному валютному фонду, Федеральной резервной системе США. В июле 2014 г. в ходе VI саммита БРИКС в финальной декларации было объявлено о создании двух финансовых институтов — Нового банка развития (НБР) и Пула валютных резервов. В начале марта Совет Федерации РФ одобрил соглашение о создании банка. Участие России в процессе создания второго полюса мира стратегически оправдано, разумно и, безусловно, в интересах нашей страны.

Интервью опубликовано в апрельском номере журнала "Стандарты и качество".